Чума — один из главных ужасов для европейцев на все времена. Память об эпидемиях, приведших к вымиранию городов и опустошению целых областей, продолжала жить в людях столетиями, сохранялась в произведениях культуры. Мор обычно трактовался как наказание, инициированное Богом, или как следствие бесчинства злобных сил, получивших доступ к землям, которые Бог «оставил» без своего внимания.
К примеру, в Библии «язву» — смертельную болезнь — на землях Израиля насаждает Ангел по велению Господа за то, что царь Давид вопреки воле Творца провел перепись населения (1 Пар 21:1-17).
В 1816 году шотландский поэт Джон Вильсон публикует поэму «Чумной город», посвященную лондонской чуме 1665 года. Через четырнадцать лет Пушкин взял фрагмент этого сочинения за основу своей поэмы «Пир во время чумы». В ней, согласно канонам романтизма, чума рисуется как зло, пришедшее на место, оставленное Богом:
Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Oдно кладбище
Не пустеет, не молчит.
В 1979 году Михаил Швейцер экранизовал «Пир во время чумы» в третьей серии своей кинокартины «Маленькие трагедии».
В 1842 году Эдгар По издал рассказ «Маска Красной смерти», в котором чума в образе таинственного незнакомца является в замок на маскарад знати, рассчитывавшей укрыться от нее за высокими стенами. Рассказ завоевывал исключительную популярность и впоследствии неоднократно экранизовывался.
«Маска Красной смерти», 1964 год, фильм Роджера Кормана
В 1947 году французский писатель и философ Альбер Камю опубликовал один из главных романов своей жизни — «Чума», в котором на примере мора, охватившего город, постарался показать угрозы для человечества нацизма и фашизма.
«Чума», 1992 год, фильм Луиса Пуэнсо
Надо заметить, что жанр кинокартин о зомби — деградации и гибели цивилизации по вине неизлечимой эпидемии — возник как продолжение и развитие чумных историй.
«Рассвет мертвецов», 1978 год, режиссёр Джордж Ромеро
В российском кинематографе встреча с чумой становится одним из центральных событий философской кинокартины «Сказка странствий» режиссера Александра Митты 1983 года выпуска. Врач Орландо (Андрей Миронов) узнает чуму-ведьму в нищенке умирающего города (Кармен Галин, озвучивает Елена Васильева). Эта встреча оборачивается вызовом смерти для Орландо как лекаря и приводит к череде неисправимых последствий для всех героев фильма.
К сожалению, отечественный исторический опыт переживания и преодоления чумы пока не нашел отражения в художественном произведении. Хотя там есть, на что посмотреть и кому посочувствовать.
Вот как описывает начало т.н. «чумного бунта» историк Бузков Кирилл 
nicshe2003:
«В XVIII веке, при Екатерине II, посетила Москву царица грозная — чума. Распространилась она стремительно по очень простой и обычной причине — распознавший черную смерть и заметавшийся с требованиями что-то предпринять врач Шафонский был признан паникером и, как бы сейчас сказали, скандалистом, так что карантин введен не был, первых мертвецов зарывали втихаря. Это быстро привело к тому, что в день умирало около тысячи человек. Городское руководство как подорванное ускакало в свои имения.
Все было как у больших — Москва оказалась завалена трупами, по улицам бродили немногочисленные мортусы из освобожденных колодников в промазанных дегтем робах с дырами для глаз и рта, железными крючьями выволакивали тела и вывозили на кладбища, где зарывали в общих могилах.
В это время пронесся слух, что икона Боголюбской богоматери у Варварских ворот дает избавление от мора. Народ валом повалил к иконе, неся пожертвования. Можно представить, как огромное скопление людей в одном месте, прикладывание к иконе могло подхлестнуть эпидемию. И московский архиепископ Амвросий (в миру Андрей Степанович Зертис-Каменский, сейчас бы его, наверное, назвали интеллигентом в шляпе — занимался в основном переводами с иностранных языков, был знатоком архитектуры) отдал распоряжение убрать Боголюбскую богоматерь и укрыть в одном из монастырей, а ящик для пожертвований опечатать. «Матушку-заступницу украли у народа! Грабят Богородицу!» Толпа ударила в набат, а затем, прихватив топоры и колья, отправилась в Чудов монастырь, где в духовной консистории должен был находиться архиепископ. Но поскольку тот заблаговременно укрылся в Донском монастыре, то — не пропадать же добру — разгромила карантины и чумные больницы, а заодно и винные склады, не без этого.
Но если люди чего-то хотят, то им же надо это дать. Так что Амвросия отыскали в Донском монастыре на хорах над алтарем, выволокли оттуда, и «близ двух часов били дубьем до смерти… отрубя несколько от главы, коя часть над глазом и осталась висящею». Правда, перед смертью дали поцеловать образ Донской Богоматери.
Там его и похоронили. Надгробье не сохранилось, вот разве что переводы».
Оригинал записи
«Чумной бунт 1771 года», акварель Эрнеста Лисснера
К процитированному можно добавить, что для пресечения волнений такого масштаба власти были вынуждены применить силу. На подавление восстания были направлены войска под командованием графа Орлова. После трёхдневных боёв бунт был подавлен. Более 300 участников попали под суд, 4 человека были повешены, 173 — биты кнутом и отправлены на каторгу. «Язык» Спасского набатного колокола (на Набатной башне), на звон которого собирались бунтовщики, был удалён и колокол замолчал навсегда.
Именно реакцией на московскую чумы 1771 год стал указ Сената «О мерах к прекращению эпидемий и устройству кладбищ», который запретил во всех городах погребения при церквах и потребовал создать новые кладбища за городской чертой. С этой даты ведут свою историю многие известные ныне некрополи в разных городах, бывших в составе Российской империи.
Остается надеяться, что эти события найдут со временем отражение в каком-нибудь фильме или художественном произведения. Хотя бы в формате короткометражки, вроде той, что посвятили чуме французские студенты и которая с каждым днем набирает популярность в Интернете.
