И всё-таки в последней битве патриархальность и традиционализм победят стерильную политкорректность. Хотя бы потому, что в патриархальности есть культ еды и секса, а у противников – нет.
Чтобы понять, насколько это великая сила, достаточно посмотреть, как по-разному едят немцы и арабы в отеле all inclusive.
Немцы – преимущественно пенсионеры – педантично закидывают в себя еду, как топливо. У них каждый ходит со своей тарелкой, блюда на них зонированы и подсчитаны до самой распоследней горошины. То, как они методично и тихо жуют, не привлекает к себе внимания и совсем не будоражит чувств.
Другое дело арабы: даже в условиях бесконечного шведского стола они ухитряются сделать из застолья праздник. Сначала всем гуртом набирают в огромных количествах всякие разносолы, потом сваливают всё это посреди стола, после чего главный – чаще всего отец, но не обязательно – всех угощает. С ними всегда пара-тройка детей: они не сводят со старших глаз и ждут своей еды как проявления родительской любви и заботы. И все они так весело молотят челюстями, так радостно обмениваются друг с другом сладкими кусочками, что любо-дорого смотреть. А то, как арабские женщины едят руками и макают влажные куски в мозаику соусов – это просто гастрономический танец.
Всё это безумно красиво и увлекательно. Блюдо с конвейера становится культурным событием. Один в один, как песня у Оруэлла в романе «1984»: написанная роботом по методичке чиновника, она обретает силу и жизнь, когда её начинает петь толстая и эмоциональная прачка.
Закономерным итогом этого столкновения разнонаправленных потоков выглядят семьи, в которых за столом рядом с немецкими женой, тестем и тёщей сидит смуглолицый зять и отец. И он весело кормит своих кудрявых детей и раскладывает им еду по тарелкам, а они, как галчата открыв рот, не сводят с него радостных глаз.
Видел несколько таких семей и сразу вспоминал про одуванчики, которым удаётся пробиться сквозь самый современный и гомогенный асфальт.
